Музы дождливого парка - Страница 43

дело могловдруг у негоприключиться,задумчивопосмотрелаповерх егоплеча, как разтуда, где внетерпениипереминалсяс ноги на ногуусопший, будтотоже моглавидеть этотеще не изученныйАрсением мир.

—Толькоосторожно, —сказала, наконец,и отвела взгляд.

Ониотошли за ближайшиймогильныйпамятник. Арсений,после травмыеще не привыкшийк большим нагрузкам,присел наприпорошеннуюснегом скамеечку,Мережко осталсястоять напронизывающемветру. Толькосейчас пареньзаметил, что,несмотря наветер, редкиеволосы коллекционерасовершеннонеподвижны.

— Яуже договорилсяо встрече склиентом, —сказал Арсений,баюкая в здоровойправой рукеполупарализованнуюлевую. — Послезавтрамы с ним встречаемся.

—Замечательно!Просто великолепно!— Мережко радостнопотер ладони.— Мне невероятноповезло с вами,молодой человек.Если бы...

Договоритьон не успел,потому чтоиз-за могильнойплиты вынырнулакрасноглазаятень. Кладбищенскаяпсина Альма,припадая напередние лапыи принюхиваясь,направиласьпрямиком кМережко. Оказавшисьу самых ногколлекционера,она запрокинулаголову к затянутомутучами небуи завыла. От ееутробного,почти волчьеговоя по спинеАрсения побежалимурашки.

— Онавас тоже видит?— спросил оншепотом.

—Поразительно!— Мережко протянулруку, кончикамипальцев коснулсячерной шерсти.Псина встрепенулась,перестала выть.— Я читал о нихв юности.

— Оком? — Арсенийопасливо покосилсяна собаку.

— Огримах. Это изсредневековыхевропейскихлегенд... Существа,принимающиеоблик чернойсобаки с краснымиглазами, обитающиена кладбищах.Они являютсясмертным вненастнуюпогоду у разрытыхмогил. Это грим,молодой человек.Самый настоящийгрим.

— Апо виду — обыкновеннаясобака. — Арсениймотнул головой,прогоняя наваждение.Хватит емупризраков.Какие еще гримы!— Собака, к томуже щенная. Иливаши гримы тожебывают беременными?— спросил онне без ехидства.

— Незнаю. — Мережкопожал сутулымиплечами, ещераз коснулсяшерсти Альмы.— Но как бы тони было, этосущество менявидит. И чувствует!

Словнов подтверждениеего слов, собакаупала на спину,обнажая беззащитныйрозовый живот.Точно, щенная...

—Арсений!— послышалсяприглушенныйветром голосСелены. — Арсений,ты где?

— Намуже, наверное,пора? — с тоскойв голосе спросилМережко. — Вытолько прокнигу не забудьте,молодой человек.

— Незабуду, неволнуйтесь,— пообещалАрсений и тутже добавил,стараясь перекричатьветер: — Селена,я уже иду!

— Агрим пусть сомной пока побудет.Любопытныйэкземпляр,очень любопытный...— Мережко большене смотрел наАрсения, присевна корточки,он с детскимудивлениемразглядывалАльму.

Розу,которую Арсенийположил наневысокиймогильныйхолмик, тут жезасыпало снегом.От холода иветра рукипосинели иокончательноутратиличувствительность.

— Этоон к тебе приходил?— спросилаСелена шепотом.— Мережко?

— Он.— Арсений кивнул,подышал наруки.

— Чтож ты без перчаток?!— Селена расстроеннопокачала головой.— Замерз совсем.Давай я тебядомой отвезу,если все вопросырешены.

Отом, что решеныеще не все вопросы,Арсений понял,когда они сСеленой поравнялисьс вагончикомсмотрителя.Посаженнаяна цепь кладбищенскаясобака Альмарвалась с привязии заходиласьтревожным лаем.Рядом, всегов несколькихшагах от беснующейсяпсины, опираясьна лопату, сзадумчивымвидом стоялмогильщик. Вснегу у его ногкопошилосьчто-то крошечное,угольно-черное.Щенок!

—Уходитеуже? — просипелмогильщик. —И правильно!Что тут сидеть-тов такую погоду!

— Авы что делаете?— Арсений замедлилшаг, здоровойрукой поудобнееперехватилтрость. — Ктоэто у вас?

— Это?Мужик пнулноском сапогачерный комочек,и жалобныйщенячий визгпотонул в грозномвое Альмы. —Так это захребетник!Гульнула, падла,— он погрозилкулаком собаке,— а зачем мнелишний рот? Вотя его сейчас...

Арсенийи сам не понял,как в своемполу беспомощномсостоянии успелсреагировать,тростью отбитьзанесеннуюдля удара лопату.

— Тыохренел, паря?!— Могильщикрастеряннопоглядел наваляющуюсяв снегу лопату.— Ты чего эторазмахался?!Я ж говорю —лишний рот! Тути делов-то: раз— и пополам...

— Раз— и пополам?..— Из-за кровавоготумана, плывущегоперед глазами,снег казалсярозовым, арастерянноелицо могильщикапоплыло и потерялочеткость. Иаура его грязно-коричневаятоже потускнела.— А если я тебясейчас раз —и пополам?!

—Арсений!— НапуганнаяСелена ухватилаего за рукавкуртки, оттаскиваяпрочь от этогоурода.

—Пусти!— собственныйголос казалсянезнакомым.— Селена, отойди...

—Добренький,значит? — Могильщикпопятился. —Собачку пожалел?Так если пожалел,забирай! Мнене жалко! - Каки прежде, сапогом,он подтолкнулк Арсению щенка.

Щенкабила крупнаядрожь. Его лохматоетельце казалосьедва ли не холоднее,чем ладониАрсения.

— Всенормально, —Арсений смотрелне на могильщика,а на Альму. —Все будет хорошо,я его не обижу.

Наверное,она его поняла,а может, простопочувствовалапо голосу, потомучто пересталарваться с цепи,посмотрелавнимательным,почти человечьимвзглядом.

— Идиуж, гринписовецхренов! — Могильщикподобрал сземли лопату.— Иди, пока непередумал.Ходят тутжалостливые,работать мешают!

—Пойдем!— Селена потянулаего за рукав,уводя прочьот вагончикаи притихшейАльмы.

—Сейчас.— Арсений сунулщенка за пазуху,дернул вверхмолнию куртки,оставляя лишьузкую щель длявентиляции.— Он, наверное,маленький ещесовсем.

—Маленький-маленький!— злорадноподтвердилмогильщик. —Гляди, какойзаморыш! Всеравно сдохнет!

Щенокне умер. Он долгоболел, приноравливалсяк бутылочкес молоком, дичилсянового хозяина,