—Пошелк черту! — Марта,не обращаявнимания напредупреждающийрык пса, стряхнулас плеч чужуюладонь, всталана ноги, уперласьуказательнымпальцем в грудьнезнакомцу:— Ты за это ответишь!Я на тебя в судподам! Я на живодернюпозвоню, чтобыони твою псину...
—Полегче.— Он отступилна шаг, и палецМарты беспомощноповис в воздухе.— Про живодернюты полегче.Места тут глухие...
—Глухие?— Задумчиваямногозначительностьв его голосеМарте оченьне понравилась,гораздо больше,чем грозныйрык его пса.
—Глухие.— Незнакомецкивнул, из-подкозырька кепкихищно блеснулистекла очков.— Знаешь, скольконарода туткаждый годпропадает?
—Сколько?— спросилаМарта, хотяпо-хорошемуей бы не вопросызадавать, ауносить ногиот этого сумасшедшего.
—Человекапо три как минимум.И большей частьюдамочки изприезжих.
— Тышутишь, да? —Ей очень хотелось,чтобы шутил,потому что всложившейсяситуации идиотскаяшутка кудапредпочтительнее,чем непригляднаяправда. От этогоненормальногоона бы, пожалуй,смогла отбиться,он хоть ивысокий, но свиду хлипкий,не поражающийвоображениегорой мышц,но вотчто делать спсом?..
—Шучу,— незнакомецшироко улыбнулся.— А что мне ещеостается делатьв сложившейсяситуации? Знаешьли, довольностранно встретитьночью посредикладбища одинокуюдевицу. — Онвзмахнул рукойсзажатойв ней длиннойштуковиной.При ближайшемрассмотренииштуковинаоказаласьфлейтой. Вот,значит, ктоиграл на флейте.Какая дикость!
— Аустраиватьна кладбищеконцерты — это,по-твоему, нормально?— Марта кивнулана флейту.
—Почемуже на кладбище?— удивилсянезнакомец.— В парке, налетней сцене.Мы любим с Гримоминогда прогулятьсяпо ночномупарку.
— Сфлейтой?
— Апочему бы инет? Здесь, покрайней мере,мы никого непотревожим.
—Никого,кроме покойников.— Марта поежилась.Вслед за рассветомна кладбищепрокралсятуман, и старыекресты теперьнаполовинутонули в егомутном мареве.
—Странныекакие у тебяфантазии, —усмехнулсяпарень и, неспрашиваяразрешения,набросил наМартины плечисвою куртку.
Наверное,стоило бы показатьхарактер, отказатьсяот таких сомнительныхзнаков внимания,но, во-первых,ей было и в самомделе холодно,во-вторых,настраиватьпротив себяединственногочеловека, способноговывести ееобратно к клубу,было глупо, ав-третьих, ужочень хорошопахло от егокуртки — туманом,полынью, дымомосенних кострови, кажется,можжевельником.
— Яне представился.— Парень протянулМарте ладонь.— Арсений, местныйжитель.
—Марта.— Его рукопожатиебыло сильным,точно здоровалсяон не с девушкой,а с мужиком. —Не местнаяжительница.
— Этоя уже понял,что не местная.— Арсений хмыкнул,вытащил изкармана джинсовкакой-то пузырек,ссыпал на ладоньгорсть таблеток,не считая, забросилв рот. — Витамины,— сказал в ответна многозначительноеМартино молчание.
Онане стала комментироватьэти его «витамины»,оглядела тонущееуже не в темноте,а в тумане кладбище,сказала:
— Язаблудиласьтут.
Онничего не ответил,лишь молчасмотрел на неесквозь желтыестекла очков.Желтые! Значит,очки не корректирующиезрение, а так...ради понтов.Глупых понтов,надо сказать,потому что втемноте и безочков-то неособо хорошовидно. И вообще,он какой-тостранный,неправильный.Гуляет ночьюв парке, играетна флейте длясвоей монструознойсобаки, носитнелепые очки,глотает какие-тосомнительныевитамины.
—Заблудилась,понимаешь? —повторилаМарта, рассматриваятонкий шрамв виде буквыUна его левойскуле.
ОтветитьАрсений таки не успел, потомучто лежавшийу его ног песвдруг вскочилна ноги, ощерилсяи тихо зарычал.Он рычал не наМарту, он смотрелна что-то позадинее, и глазаего снова отливаликрасным.
—Почему?..— Она хотеласпросить, почемуу пса такиестранные глаза,но Арсений недал ей такойвозможности.
—Давай-капродолжим нашубеседу в болееподходящемместе. — Он улыбалсявполне дружелюбно,но ладонь егосжимала Мартинозапястье мертвойхваткой. — Тебеж, наверное,хочется в клубвернутьсяпобыстрее. Яправильнопонимаю?
—Хочется,а откуда ты...
—Откудая знаю про клуб?— Он говорили, не выпускаяладонь Мартыиз своей руки,уверенным шагомшел между уженакрытых туманоммогил. — А чтоеще в нашейглуши можетзаинтересоватьтакую шикарнуюдевушку? Ужточно не дачнаяжизнь.
— Аты, значит, дачник?
—Вродетого. Летомдачник, зимойгорожанин. Нов клуб временамизахаживаю.Иногда хочетсяобщества, понимаешьли.
—Подожди!— Марта дернулась,уперлась каблукамив рыхлую землю.— Мы не в ту сторонуидем! Там кладбище,а нам нужнообратно в парк.
— Всенормально, —Арсений пожалплечами, позади,словно в подтверждениеего слов, тихорыкнул пес. —Так короче. Яздесь каждуютропинку изучил.
Онабы предпочладлинную дорогу.Любую другуюдорогу, котораяне пролегаетчерез кладбище,но выбора ейне оставили.Сейчас этидвое, мужчинаи собака, былибольше похожина конвоиров,чем на сопровождающих.Если бы не туман,если бы неиррациональноечувство, чтоиз тумана заней кто-то наблюдает,Марта, пожалуй,отказаласьбы вовсе оттакой помощи,но позвоночникпо-прежнемузвенел натянутойструной, а волосына загривкевставали дыбомот жутких, лишенныхсмысла и логикимыслей. Из двухзол нужно выбиратьменьшее, и онавыбрала.
Арсенийне обманул, ужечерез несколькоминут, пройдякладбище насквозь,они снова оказалисьв парке, у тойсамой открытойсцены, о которойон рассказывал.Перед сценойдаже сохранилосьнесколькодеревянныхскамеек, покосившихся,с облезлойкраской, но ещевполне надежныхна вид.