Музы дождливого парка - Страница 54

Урания смотрелана него со своегопостамента,и во взглядеее не было надежды.Ната решила,что он не справится.Пусть так, нотеперь он ужеи сам не отступится.Слишком ужинтересназагадка, слишкомуж много личногооказалось унего в этомзапутанномделе.

Ажурнаякованая лестница,обвивающаямраморнуюколонну, пружинилапод ногами.Арсений поднималсяна второй этажнеспешно, знал,что там, наверху,на сей раз никогонет. Дверь, ведущаяв обсерваторию,оказаласьзаперта наключ, но теперь,когда он подготовился,это не былопроблемой.Пользоватьсяотмычкаминаучил егоЛысый, простотак, на всякийслучай. Вот,случай представился.

Вобсерваторииничего не изменилось:то же запустение,тот же толстыйслой пыли намассивномстоле. Угрожающаянадпись ужеедва различима.Да ему и неважно,ему сейчаснужно совсемдругое...

Навсе про всеушло несколькоминут. Нельзясказать, чтона сердце сразустало легче,но в беспросветномневедениивот-вот должнабыла забрезжитьперспектива.Надо толькопобыстреесвязаться сЛысым.

Спускатьсяпо наружнойлестнице Арсенийне стал, лишьпроверил, запертали дверь, ведущаяна смотровуюплощадку. Дверьбыла заперта,но для него этоуже ровнымсчетом ничегоне значило, онполучил то, чтохотел.

Запахлилий на первомэтаже сделалсяневыносимым.Арсений толькосейчас понял,как сильноболит у негоголова. Определенно,он не зря нелюбил эти цветы.

— Яразберусь, —пообещал онмраморнойУрании. — Теперья просто обязанразобраться.

Наверное,ему показалось,но на прекрасномлице промелькнулатень улыбки.Ната Стрельниковадала ему ещеодин шанс...

Творец,1941 год (Клио)

- ... ОтСоветскогоинформбюро!

Льющийсяиз включенногона полную мощностьрадиоприемникаголос Левитанане мог заглушишьрева сирен.Бомбежка. Ужекоторая занеделю... Нужноуходишь вбомбоубежище.

Савванаправилсябыло к выходу,но, поймав обиженныйвзгляд Терпсихоры,замер. Как жеон оставит иходних —своихмуз?! Эрато боитсябомбежек, какребенок, а Эвтерпа,неугомоннаяЭвтерпа, презрительнокривит полныегубы. «Трус!»— читаетсяв ее взгляде.И только лишьКаллиопа смотритс пониманием...

Месяцыработы, в голоде,в холоде, безоглядки навремя и творящеесявокруг сумасшествие.Их уже четыре.Его маленькийпаноптикум,его святилище.Светом от нихСавва и жил всеэто время, толькоэтот дивныйсвет позволялему продержаться,не сорватьсяв пучину отчаянияи безумия. Нельзяуходить сейчас,когда им угрожаетопасность. Еслиуж так сложитсясудьба, онипогибнут вместе.Да, это будеткрасивая смерть.

—Остаюсь!Слышите? —Саввапосмотрел сразуна них всех. —Я остаюсьс вами.

Эратооблегченновздохнула.Эвтерпа многозначительнохмыкнула. Каллиопаулыбнуласьободряюще,а Терпсихораедва заметнокивнула.Света в мастерскойсталочуть больше.

Саввастоял у станка,когда мирза окном раскололсяна тысячимелкихосколков.Окно мастерскойпросыпалосьбитым стеклом.Музы испуганновздрогнули.Он выглянулв скалящеесяострымиосколкамиокно, всмотрелсяв дымнуюпелену.Напротивоположнойсторонеулицы,там,гдеещенесколькосекундназад стоялашкола, сейчасгромоздилисьруины,а в небеслышалсярев истребителей.

— Всехорошо! —Савваспиной чувствовалтревожныевзгляды муз.— Свамивсебудетхорошо.

Изразбитого окнапотянуло гарью,по полу зазмеиласьпоземка,сделалосьневыносимохолодно. Саввазажигал буржуйку,только лишькогда оставалсяв мастерскойна ночь —экономилдрова.Днем согревалсякипятком сплавающимив нем редкимикрупинкамизаварки. Теперьпридется искатьдоски,чтобызаколотитьокно,и нужнопродатьчто-то из вещейШтернов, чтобыкупить немногоеды и чая,потомучто по-другомув этом стыломмире не выжить.

Онмог бы житькоролемдажев обстреливаемойфашистамиМоскве. Нужнобыло толькопродать хотябы одинизнабросковМодильяни.Савва знал, ккому обратитьсяв случае крайнейнужды. Можетбыть… тольконе сейчас. Покаесть силы держаться,он будетдержаться.

Вголове зашумело,перед глазамипоплыло.Чтобы не упастьСавва схватилсязаподоконник,поранил ладоньосколком,зашипел сквозьстиснутые зубы.

Этоот голода. Когдаон ел в последнийраз?Кажется, вчераутром. Таки есть —вчера.Увлекся, осталсяв мастерскойна ночь,а в обедначалась бомбежка...

Колючийфевральскийснег засыпалподоконникбелой крупой,таял наладоняхмедленноприходящегов себя Саввы.Доски можновзять дома,разобратьплатянойшкаф.Нельзяоставлятьмуз вот таких— беспомощных,он поклялсяо нихзаботиться.

Вдымном мареве,занавешивающемулицу, мелькнулкрасный всполох.Савва моргнул,всматриваясьв творящийсяза окномхаос.

Женщиналежалапоперек дороги,то ли убитая,то лираненая. А красныйсполох —этоее платок, вызывающеяркий в этомсеро-дымноммире.

— Неходи, —испуганношепнула Эрато.

— Несмей! —возмущенновзвизгнулаЭвтерпа.

—Останьсяс нами, —взмолиласьКаллиопа.

Илишь занятаясвоимимыслями Терпсихорапромолчала.

— Ятолькопосмотрю. —Саввавытерокровавленнуюладонь окусок ветоши,под недовольныйропот своихревнивых музнаправилсяк двери.

Онабыла жива. Безсознания, ножива. Из-подкрасного шерстяногоплатка выбивалисьозорныерыжие кудряшки,ресницы оказалисьтакими же рыжими,как иволосы, а щеку,усыпанную непоблекшимиза зимувеснушками,прочерчивалаглубокая кроваваяцарапина. Красавицейэтой смешнойрыжейдевочке большене быть никогда.Но разве важнакрасота внешняя,когда есть светдуши, такой жедерзкий и яркий,как ее рыжиеволосы! А он ине чаялнайтисвою музу воттак, на развороченнойснарядами улицеослепительно-яркую,живую.

Радостьобретенияпридала Саввесил, он почтине шатался,когда внесраненую незнакомкув мастерскую.