Музы дождливого парка - Страница 21

Сейчас Амедеоне нужны деньги,но наступитутро, и скромнаяплата за то,что должно былопойти на растопкупечей «Ротонды»,придется какнельзя кстати.

Супуже почти остыл,но Савва съелего с большимудовольствием.Вкуснее похлебкигосподинаЛибьона можетбыть толькоего же кофе.Теперь, когдав кармане сталона три заветныхфранка меньше,кофе началказатьсянепростительнойроскошью. Еслибы не беснующийсяза окнами ветер,Савва, пожалуй,отказался быот кофе, но каквыйти в такоененастье, несогревшись?!Решено! На кофеон экономитьне станет, лучшеуж обойдетсябез сигареты.А сигарету,самую последнюю,самую сладкую,выкурит завтравместо утреннегокофе.

Гарсонуже спешил кего столику,когда в стылыйоктябрьскийдень Саввывошла она —егомуза.

Онастояла по тусторону окна.Неуловиморазная, всякакая-то текучаяиз-за сползающихпо стеклу дождевыхкапель —егомуза. Она куталасьв тонкое пальтецо,пряча озябшиеруки в длинныхрукавах. Онабыла похожана один из набросковАмедео, такаяже хрупкая инереальная.Ветер трепалее длинныеволосы, и из-заних Савва немог рассмотретьлица девушки,но это былоневажно, всеего существопотянулоськ ее текучемусилуэту, к плавнымлиниям, к нелепойпурпурной розе,отчаянно цепляющейсяза ее черныеволосы. Вот они нашел своюмузу!

Еезвали Амели.Сидя напротивСаввы, допиваяего кофе, испуганновскидываясьотпривычныхдля завсегдатаевкриков и ругани,то и дело, поправляяв мокрых волосахнелепую тряпичнуюрозу и разглаживаянервными пальцамиизмятую салфетку,она рассказывалао своей жизни.Амели говорила,а Савва завороженослушал, точноэто была дивнаясказка, а негрустная историяначинающейпроститутки.Сейчас, глядяв ее черныеглаза, путаясьвзглядом вневероятнодлинных ресницах,он готов былвзять назадсвои собственныеслова. Падшаяженщина тожеможет статьмузей, особеннотакая женщина.

Вкомнате Саввыбыло холодно.Хозяин, известныйскряга, экономилна отоплении,но им было жарко.На узкой скрипучейкровати, подветхим одеяломСавва узнавали учился любитьсвою музу. Апотом Амелипозировалаему у залитогодождем окна— нагая,гибкая,текучая. И нелепаятряпичная розав ее волосахна холсте расцветаладивным цветком,яркостью затмевающимхрупкую красотусвоей хозяйки.А потом онилежали обнявшисьна кровати,курили однуна двоих тусамую последнюю,самую сладкуюсигарету истроили планына будущее.Планы, которыеобязательнодолжны былиисполниться...

*****

Мужикс картины смотрелна Арсения какна давнегознакомого.Черные глазавнимательноследили закаждымегодвижением, непо возраступолные губымногозначительноухмылялись.То ли этот СавваСтрельникови в самом делеобладал какими-тосверхспособностями,то ли простобыл гениальнымхудожником,способнымвдохнуть жизньдаже в мертвыйхолст.

Анесгибаемая,стальная Натаего боялась.Ее золотистаяаура шла нервнойрябью, как толькоречь заходилао покойномхозяине «Парнаса».Ишь, каким затейникомоказался этотСавва Стрельников:жил на Парнасе,в окружениимуз, себя мнилАполлоном, неиначе.

— Выоткуда планируетеначать?

Натараскрыла портсигар,окинула задумчивымвзглядом егосодержимое,но так и не закурила.Правильносделала, чтоне закурила.Он, конечно, неСелена, котораяумеет болячкине только лечить,но и видеть, нодаже его простыхобывательскихзнаний хватает,чтобы понять:Ната Стрельникованездорова.Здоровые людитаблетки ссобой не носят.

—Начнус дома, если выне возражаете.

Онане возражала.

— Домв вашем полномраспоряжении!— Ната махнуларукой. — Моеприсутствиеобязательно?

Поглазам, изумрудно-зеленым,ведьмовским,было видно, какей хочется,чтобы Арсенийсказал «да»,но он сказал«нет». Меньшенарода — большекислорода. Ипространствадля маневров...

— Я,пожалуй, сам.

Грим,почуявшийскорую работу,вскочил налапы, принюхался.

— Втаком случаеэто вам. — Натапротянула емусвязку ключей.— Некоторыекомнаты заперты,если вам вдругпонадобится...

Арсенийзнал, что непонадобится,но ключи навсякий случайвзял, сунул вкарман джинсов.

— Апавильонзакрывается?— спросил ужена выходе изгостиной.

—Зачем?— Ната посмотрелана его так, словноон сказал какую-тоглупость. —Никто, находясьв здравом умеи трезвой памяти,не станет тревожитьих покой.

— Муз?

— Муз!— Все-таки онане выдержала— закурила.Вдоль ее запястьязазмеиласьтонкая струйкадыма. — Я будуждать вас здесь,если не возражаете.

—Договорились!— Арсений отошелот залитогодождем окна,Грим привычноприжался бокомк его левойноге. — Думаю,я скоро вернусь.

Особнякспал. Или притворялсяспящим. Арсенийне знал наверняка,чем живут воттакие дома систорией. Дома,которые пережилине одно поколениехозяев и видели,как меняетсямир, а самиоставалисьпочти неизменными.Единственное,в чем Крысоловне сомневался,это в том, чтодом помнит, чтотворилось вего стенах.Жаль только,что рассказатьне может.

Собственноговоря, Арсениюне нужно былоосматриватьздание от подваладо чердака, тоособенноешестое чувство,которое былос ним уже пятьлет, молчало.Грим тоже велсебя совершенноспокойно. Самоеинтересноенаверняка нездесь, а в парке,но для очисткисовести пройтисьпо усадьбевсе-таки стоит.Или не для очисткисовести, а радиудовлетворениялюбопытства?Арсений бывалв разных домах— и в старинныхособняках, ив слепленныхиз стекла ибетона новоделах,но до сих порне утратилсовершеннодетского любопытства.Иногда домабыли отражениемсвоих хозяев,а иногда медленно,но неуклоннозаставлялихозяев подстраиватьсяпод себя. Интересно,кто кого переделывал:дом Савву илиСавва дом?

Напервом этажецарила тишина.Арсений шел